Механизмы социальной системы города
Метафору «город – это живой организм» часто используют в публичных речах и научно-популярных статьях, дабы в одной фразе отразить всю сложность взаимоотношений и проблем, возникающих в его повседневной жизнедеятельности. Уже не задумываясь о сути сказанного, в качестве демонстрации истинности метафоры приводят наблюдаемые всеми факты: снуют в потоке люди, встречаются, что-то обсуждают и организуют совместную деятельность; по дорогам передвигается множество автомобилей; строятся новые кварталы, приезжают новые жильцы, возникают новые связи и отношения и т.п. Да, все это мы наблюдаем ежедневно, но говорить, что это и есть живой организм города, нет оснований: когда все связано со всем и все на все влияет – это хаос, а для города как социальной целостности важен социальный порядок.
Поддержание социального порядка, организованности и управляемости процессами долгосрочного развития города, тем более, что речь идет о мегаполисе, – задача мировоззренческого, теоретико-методологического плана. Предложения архитектурных бюро по развитию рекреационных и общественных зон, парков и велосипедных дорожек, выведение промышленных зон для строительства жилых домов может быть оправдано с точки зрения благоустройства городской среды, создания комфортных условий для жителей, но выглядит достаточно странным с точки зрения сохранения жизнеспособности конкретной социальной целостности.
Для города как социальной целостности важен социальный порядок
Постулирование системности и взаимозависимого развития в концепции «органического развития» «новой Москвы», предлагаемой группой Г. Ревзина, также нельзя назвать адекватным социальной действительности, с которой имеем дело и которую пытаемся изменить.
Во-первых, понятие «системы» должно содержать существенные признаки Москвы и присоединенных территорий как чего-то целого (что мы получим в результате предпринимаемых органами власти действий: страну, город или что-то диковинное?), а также отличительные признаки, по которым мы можем выделить конкретную систему из множества подобных. Для конструирования новой реальности, новых свойств города (социальной системы) взаимодействие элементов вторично, более важна их структура и выполняемые функции. Имея информацию о функциональном состоянии каждого элемента, возможно стимулировать или оптимизировать их взаимодействия для достижения требуемого результата в масштабе отношений качества и объема.
Во-вторых, системная философия дает нам представление о взаимодействии системы с внешней средой: поток овеществленной энергии (материальные средства, финансы и т.п.) всегда направлен внутрь системы. Система обменивается с другими системами продуктами «производства» и отходами, рассеянной энергией. Это замечание важно для понимания, что если Москва и «новая Москва» не образуют органичного целого, то других вариантов взаимодействия столицы и присоединенных территорий не существует.
В-третьих, представление об обществе в последнее столетие существенно изменилось. Современная научная картина мира – диатропическая, предполагает системность как целостность социального и синергичность как процесс самоорганизации. Иными словами, города, система управления – все это искусственные системы, сформировавшиеся в результате спонтанных социальных процессов – самоорганизации. Город как искусственное образование формируется в результате множества спонтанных социальных процессов или политической воли, мобилизации ресурсов государства и общества (строительство, переселение, благоприятные условия для экономической активности и т.п.).
Понятие «системы» должно содержать существенные признаки Москвы и присоединенных территорий как чего-то целого, а также отличительные признаки, по которым мы можем выделить конкретную систему из множества подобных.
Переход к новой научной картине мира предполагает использование в решении проблем долгосрочного развития Москвы и «новой Москвы» соответствующей модели социальной реальности, которая представляет собой процессы-потоки. Соответственно, при освоении Москвой новых территорий, пространственного планирования и строительства объектом управления являются спонтанные социальные процессы, социальные изменения, а не как это принято – материальные средства и финансовые ресурсы. Под проектируемый будущий результат социальных изменений создается инфраструктура: все планы и действия органов власти, строительных компаний, осуществляемые вопреки естественным процессам жизнедеятельности общественных систем, приводят к непреднамеренным непредсказуемым следствиям, порождают новые социально-экономические проблемы.
Фрагмент согласованности экономических и социологических концепций в данном случае состоит в следующем. Специфика социально-экономического, социокультурного состояния поселений и городов на присоединенной территории (качественное различие) и вытекающие отсюда дополнительные потребности населения имеют первостепенное значение для формирования механизмов развития «новой Москвы». Игнорирование данного факта в определении долгосрочных целей и приоритетов освоения новой территории лишает управление необходимой комплексности и приводит к дисфункциональности процесса развития.
При освоении Москвой новых территорий объектом управления являются спонтанные социальные процессы и изменения, а не материальные средства и финансовые ресурсы.
Таким образом, использование «проекта» в качестве инструмента реализации задач долгосрочного развития «новой Москвы» требует, кроме практических вопросов строительства, основательной проработки и других вопросов. Например, социально-поселенческие, социально-стратификационные, социально-организационные и ценностно-мотивационные характеристики локальных сообществ, которые определяют: а) допустимость и возможность для конкретного сообщества внедрения тех или иных новаций, б) достижимость проектируемых результатов на территории конкретного поселения и города, в) их следствия для Москвы и страны в целом.
Без сомнения, решение о присоединении к Москве новых территорий мы относим к стратегическим решениям, поскольку, с одной стороны, оно определяет направление развития и расходования бюджетных средств, привлечения инвестиций на десятилетия вперед, с другой, провоцирует социальные изменения, которые произойдут за эти годы в жизни сотен тысяч людей. В сложившейся вокруг «новой Москвы» ситуации механизмы освоения новых территорий и вовлечения их в орбиту градостроительной политики и строительства города Москвы определяются: целями бизнеса (Ю. Лужков), идеей выноса из Москвы функций управления страной (Д. Медведев), компромиссом «баланса развития» (С. Собянин), концепцией «органического развития» (Г. Ревзин). Рассмотрим, насколько эти механизмы согласуются с теорией и социальной реальностью.
Первые две позиции становятся понятны по решаемым краткосрочным задачам, однако предложение «вынесения функций управления» следует прокомментировать. Россия, как и любое государство, обладает символами (атрибутами), необходимыми для самоидентификации его граждан. Москва обладает достаточно мощными атрибутивными свойствами для всего населения страны. Столица Российской Федерации, Красная площадь, Кремль – сосредоточение власти и могущества страны, которые могут быть использованы в целях консолидации граждан или для целенаправленного разрушения единства и целостности государства. Вынесение функций государственного управления из столицы в поселок Коммунарка лишает Москву ее свойств, ведет к «расщеплению ядра» большой социальной системы. По данному поводу системная философия нам говорит: разделение ядра приводит к разрыву системы и образованию осколков (радикалов), на основе которых могут образовываться новые системы.
Системная философия говорит: разделение ядра приводит к разрыву системы и образованию осколков (радикалов), на основе которых могут образовываться новые системы.
В предлагаемой В. Жидкиным модели развития новых территорий – «баланс развития», незамысловатый анализ распределения инвестиций дает основание утверждать, что в ней реализуется план Ю. Лужкова – Москва производит квадратные метры и продает их на новых территориях. Увеличение притока населения на присоединенные территории есть условие расширения масштабов строительства и продажи недвижимости. Прямым следствием такой стратегии является увеличение нагрузки на среду обитания, инфраструктуру водо- и энергоснабжения, транспортные артерии, потребности ввоза из внутренних регионов страны или импорта продуктов питания и т.д., то есть порождение все новых проблем, требующих новых вариантов решения.
В отношении развития новых рабочих мест на осваиваемых территориях следует указать: ошибка в диагностике или преднамеренное искажение информации по структуре рынка труда является отложенной во времени социальной, экономической, а далее – и общественно-политической проблемой. Поясню в чем суть «ошибки». На основе прогноза до 2035 года по созданию новых рабочих мест можно говорить о преобладании в структуре рынка труда таких сфер, как строительство, продажа недвижимости, торговля, в которых задействованы работники с низкой квалификацией или вовсе неквалифицированные рабочие. Высокая прибавочная стоимость в продуктах инновационного производства остается под большим вопросом.
С другой стороны, в современных условиях распределенной деятельности, фриланса, а также возможностей организации совместной работы высококлассных специалистов в режиме удаленного доступа не требуется столь высокая концентрация их в одном месте. Следовательно, процессы внутренней трудовой миграции, в том числе маятниковой, и привлечение иностранной рабочей силы ни в коем случае не формируют человеческий капитал, а порождают проблему иного порядка – социокультурного отставания за счет концентрации слаборесурсных групп, формирования сегрегации по национальному признаку и уровню доходов в Москве и на присоединенных территориях. Остановить запущенные спонтанные процессы трудно, а порой и критически опасно для властей.
Потребностью общественной системы является сохранение жизнеспособности, самости во внешней среде и выражается в программе ответа на внешние вызовы.
Выскажем несколько утверждений, значимых для определения методологических оснований для разработки планов долгосрочного развития «новой Москвы»:
- Потребностью общественной системы является сохранение жизнеспособности, самости во внешней среде и выражается в программе ответа на внешние вызовы.
- Достижение требуемого качества социальной системы обеспечивается посредством проектирования новых эмерджентных свойств (организованного множества, возможного в отдаленной перспективе) и целенаправленного изменения системообразующих связей и отношений внутренних элементов.
- Социальный процесс становится объектом управленческого воздействия. Управляемость спонтанных социальных процессов является внутренним вызовом для органов власти и управления.
- Регуляция спонтанных социальных процессов осуществляется посредством искусственного установления причинно-следственных и других типов связей в системах социального действия, путем согласования и трансляции смыслов, норм, ценностей и значений этих действий для формирования конкретной формы социальных отношений, взаимодействий элементов системы и эмерджентного свойства общественной системы.
- Об управляемом развитии (управляемой эмерджентной эволюции) общественной системы следует говорить: при условии, что изменения и доминирующее направление развития определены в процессе целеполагания, планирования или проектирования (Форсайта), а управленческие воздействия удерживают процесс роста количественных и качественных изменений в определенных параметрах до достижения проектируемого состояния, эмерджентных свойств общественной системы.
Владимир Корнилович,
руководитель направления исследований и аналитики НП «Директориум», докторант Института социологии РАН, кандидат социологических наук