Тема образа будущего всегда актуальна и вызывает живой научный интерес. Хочу остановиться на нескольких моментах. Во-первых, на взаимодействии и пересечении образов будущего и сюжетов из прошлого. Мы чаще всего исследуем города и констатируем, что в таких населенных пунктах прошлое и будущее тесно пересекаются. В городах образы прошлого материализованы, как правило, в виде зданий, памятников, каких-то символьных мест. И далекие события, и люди, жившие много лет назад, в городской среде чаще всего оказываются связанными с такими объектами. Нам говорят: сюда приезжал Пушкин, здесь жил Лермонтов, где-то висит мемориальная доска с надписью «…в 1918 году здесь заседал Совет народных комиссаров». То есть в городской среде история сохраняется через материальные объекты.
Сам город в определенной степени состоит из истории. Т.М. Дридзе определяла город как «мир, растворенный не только в пространстве, но и во времени». Большинство городов мы не можем воспринимать без их историчности. Закрепляясь в знаниях и местах, история формирует сознание людей. Она влияет на новые поколения и формирует некие образы будущего.
Например, военные монументы и памятники служат наглядным свидетельством мужества и героизма нашего народа, выступают связующим звеном времен. Молодое поколение, особенно представители сильного пола, ассоциируют себя с героями, которые воевали и отдавали жизни за свою страну. Есть памятники, которые связывают нас с важными культурными явлениями, какими-то другими значимыми событиями.
Я сам родом из купеческого города, в котором много зданий, построенных для города в благотворительных целях. Купцы-меценаты внесли свои пожертвования в строительство храмов, больниц, училищ. Будучи школьником, на экскурсиях по городу я задумывался: какой же большой была прибыль купцов до революции, что они могли на свои деньги строить невероятно дорогие по тем временам объекты, и почему наши современные бизнесмены этого не делают? То есть, картина прошлого выступала неким прообразом нормальности, из которой современная ситуация уже кажется ненормальной.
Но бывает и по-другому. Когда памятник лишь использует исторический сюжет для того чтобы сформировать образ желаемого будущего. Классические примеры: ситуации с установкой памятников Ивану Грозному в Орле, князю Владимиру в Москве, решение о строительстве храма в Екатеринбурге, вызвавшие оживленные дискуссии и многочисленные протесты горожан. Это примеры, когда власть принимала решения, не обсудив и не согласовав их с населением.
Когда навязывается некий образ, который неорганичен для жителей конкретного города, происходит отторжение этого образа. С позиции социологии управления можно сказать, что в таких случаях происходит необоснованное вмешательство в символьное поле города и горожан. Или, если вспомнить концепции Анри Лефевра, происходит нарушение «права на город». Потому что право на город – это не только коммерческие здания, которые вырастают где угодно, это и символы, который разрушаются или наоборот волюнтаристски сооружаются.
Здесь важный для темы нашего обсуждения вопрос: памятник Ивану Грозному – это символ прошлого или образ будущего? Мне кажется, это скорее образ будущего. В этом мнении укрепляют репортажи с открытия монумента: среди почетных гостей церемонии мы видим писателя Александра Проханова, политолога Сергея Кургиняна, лидера байкерского клуба «Ночные волки» Александра Залдастанова. То есть установка памятника – это попытка обозначить в городе некий образ возможного будущего с определенными акцентами.
Что такое образы прошлого, мы понимаем. А вот что такое образы будущего, мы совсем не понимаем. И как мы можем их выявить, получить при помощи социологического инструментария? Почему для нас это важно? Для меня главный вопрос к образу будущего: может ли он стать объединяющим фактором для городских сообществ? Может ли задавать вектор движения и развития городских районов?
Второй вопрос уже с позиции социологии управления – кто производит образы будущего и как это соотносится с жизненными стратегиями горожан? Наш старший коллега Алексей Игнатьевич Щербинин считает, что создание, производство образов будущего – это задача власти, причем, одна из важнейших. Частично с этим можно согласиться. В социологии управления тоже принято считать, что власть может разработать какую-то стратегию, какой-то план развития, обосновать его, наполнить смыслами, финансовыми ресурсами. Но затем эту стратегию нужно согласовать с населением. То есть далее должно идти обсуждение предложения власти: диалог с экспертами, населением, критика, получение обратной связи и самое главное – выработка компромиссов, консенсуса, что у нас, к сожалению, редко происходит, это вопрос культуры.
На мой взгляд, вопрос культуры здесь решающий – культуры общения и культуры взаимодействия. У нас очень слабая культура общения, нет культуры принятия совместных решений, к сожалению. И это не только проблема отсутствия привычки у наших чиновников честно и открыто обсуждать проекты решений. Это проблема всего нашего общества – отсутствие культуры диалога, выработки совместных действий. У нас все еще проще поругаться, чем о чем-то договориться.
Третий вопрос, который для нас совершенно очевиден. Исследуя города, мы понимаем, что город – это всегда конфликт интересов, об этом в своем трактате «Общество спектакля» писал еще Ги Дебор: «автомобильный спектакль требует для себя идеального дорожного движения, уничтожающего старые города, когда как зрелище самого города нуждается в кварталах и музеях». Он говорил о том, что каждая социальная группа имеет свои интересы и в городе они часто сталкиваются: автомобилистам мешают пешеходы, пешеходам – велосипедисты, велосипедистам – и те, и другие. Каждый раз при попытке что-то изменить в городской среде мы наталкиваемся на конфликт интересов.
Например, верующие ратуют за постройку новой церкви, которую планируют возвести на месте сквера, потому что в городе мало свободного места. Но в этом сквере привыкли гулять молодые мамочки с детьми и пожилые люди. Так возникает конфликт. Мне кажется, образы будущего – это не какая-то единая данность, которая должна быть. Для того, чтобы найти некий образ будущего, который может нас объединять в рамках города, в рамках поколений, в более широких масштабах – наций, придется пройти долгий и сложный путь творческого поиска и компромиссов.